|
В гостях у Евгении Белоусовой |
|
В жизни нет смысла. Она сама и есть смысл. |
|
Опубликовано в «Империя истории» № 4, 2006. Полная версия без сокращений. |
|
30 лет реконструкции в России |
|
Иногда в новостях проходят короткие репортажи о праздниках Бородино, на экране мелькают люди в военных мундирах давно ушедших эпох, стреляют пушки, дым. И веет от всей этой картины чем-то сказочным, нереальным, будто не новости показывают, а фильм художественный. Что это? Кто эти люди? Это не актеры. Это реконструкторы. Немного потерянные во времени люди, фанатично увлекающиеся историей и воссоздающие великие сражения прошлого, быт и дух ушедших веков. Они кропотливо шьют мундиры по архивным выкройкам, изготавливают оружие по ветхим чертежам, их квартиры напоминают музеи, а достоинство и честь для них не просто слова. Движение реконструкторов объединяет тысячи людей по всему миру. В России оно возникло 30 лет назад, прошло долгий и тернистый путь становления, охватив в конечном итоге всю страну, и продолжает принимать каждый год в свои ряды новых романтиков всех возрастов. Основатель военно-исторического движения в России, кандидат исторических наук, доцент Санкт-Петербургского университета, президент Военно-исторической Ассоциации России Олег Валерьевич Соколов, тот, кого реконструкторы России с почтением называют «Sire», поведает нам, как все начиналось. |
|
Все началось весной 1976 года. Я, 19-летний студент Политехнического института, сидел на лекции по сопромату и читал замечательную повесть Шарля Нодье «Инесс де лас Сьеррас» о том, как в ходе испанской кампании три французских офицера оказались ночью в заколдованном замке. Все было очень красочно описано: как горят факела, как офицеры находят предметы старинной мебели, как сталкиваются с призраком замка… Как же мне тоже захотелось оказаться на их месте! Стать французским офицером в красивом мундире с настоящим оружием и пережить все их приключения в старинном замке в той эпохе! Я рассказал об этом своему другу Сергею Дороховскому, и мы решили воплотить эту мечту в жизнь. У меня была возможность раздобыть костюмы, похожие на мундиры наполеоновсих войн. Дело в том, что я играл тогда в любительском французском театре, и у нас был неплохой контакт с прокатом театральных костюмов, в котором находились костюмы императорских театров. Таким образом, проблема с мундирами была решена, не хватало только замка. Но оказалось, что под Питером есть развалины Копорской крепости, которую при желании и наличии некоторой фантазии можно отнести к замку, по крайней мере, величественные стены и башни вполне соответствуют. Итак, на майские праздники я и четверо моих друзей отправились в эту крепость на поиски приключений. Мы провели две ночи на биваке. Я с большим удивлением обнаружил, что в мае спать ночью на земле не очень-то тепло, мягко говоря. Для меня это было открытием, потому что до этого спать на голой земле не приходилось. Но несмотря на экстремально проведенную ночь, нам очень понравилось, и вскоре походы в Копорье стали нашей традицией. Мы стали собираться, я читал французские книги по истории Наполеоновской армии в подлиннике и пересказывал их своим друзьям. Так возникло подпольное общество, которое получило название «Империя». Мы написали устав, который каждый подписал кровью. В нем перечислялся длинный список обязанностей, а потом было указано только одно право: умереть за империю. Мы мечтали, что у нас будет армия, но в то время казалось, что эти мечты абсолютно нереализуемые. Тогда был только генерал и его офицеры, но это были французский генерал и французские офицеры. Смешно было бы называть друг друга русскими именами, это сразу нарушило бы атмосферу, поэтому у нас появилась традиция брать боевые имена реальных полководцев Наполеоновской эпохи. Так мои друзья были переименованы в Лассаля, Нея, Мюрата и т.д. Копорская битва К нам постепенно стали присоединяться люди, интересующиеся историей. Через пару лет как ответ на создание нашего общества возник первый клуб по русской армии. Его основали мои знакомые, узнав, что мы собираемся в поход в Копорье, решили устроить контрпоход и напасть на французскую армию. До нас дошла информация, что шьются русские мундиры, делается оружие и готовится нападение, в рядах бойцов пошло волнение, и тогда я позвонил одному из лидеров этого клуба, графу Муравицкому, чтобы проверить информацию. Я предложил: - Если Вы хотите устроить дуэль, то можно сделать это открыто. В ответ мне дали честное слово, что информация ложная и что никакого нападения не готовится. Так впервые французского офицера обманули коварные византийцы. Я, естественно, поверил, потому что всегда отличался наивностью, свойственной французскому рыцарству, но убедить моих бойцов до конца не удалось. Поэтому когда мы расположились на бивак, были выставлены посты, оружие было составлено в козлы, и все сидели в ожидании неприятеля. Но ночь прошла, а на нас так никто и не напал. Мы посмеялись над собственной предосторожностью, больше уже ждать нападения не имело смысла, поскольку прошла ночь с субботы на воскресенье, когда действительно кто-то мог напасть. Мы устроили маневры, в ходе которых увязли в болоте, провалились, промокли и никак не могли найти сухое место для бивака. Тогда я решил вернуться в крепость, поскольку там сухо и все уже готово для ночевки. На подходе к крепости поступило предложение проверить, нет ли в крепости неприятеля: уж очень нам хотелось, чтобы он все-таки там оказался. Мы послали Лепика, одного из бойцов, в разведку. Лепик вернулся через некоторое время и с сожалением сообщил, что крепость свободна. Тогда, учитывая, что все промокли и устали, я разрешил всем расслабиться, развлекаться, устроить пир горой. Караулы выставлены не были, оружие валялось, где попало. Постепенно люди стали падать, засыпать… Часа в три ночи мы с самыми стойкими бойцами пошли гулять по крепости, распевая песни, без шпаг, без каких-либо предосторожностей. И вдруг из ворот крепости раздался барабанный бой и громовой крик «Ура!!!». Мы увидели колонну русских войск со штыками наперевес, со знаменем, которая бросилась на нас в атаку! В ночной тьме мне показалось, что их огромное количество, что там целая армия. Мы мгновенно развернулись и бросились бегом в лагерь, чтобы схватить хоть какое-то оружие. Пока мы бежали, я все думал, что они нас догонят, но к моему удивлению нас никто не преследовал. Мы стали поднимать спящих с криками: «Неприятель!» Кто-то спросонья спросил: «Варвары что ли?» Варварами мы называли местных жителей. «Да нет же, русская армия!!!» Пинками всех подняли, кое-как построили, а я все ждал, что русские сейчас ворвутся в лагерь, а они все не появлялись... Мы взяли в руки, кто оружие, которое представляло из себя жалкие муляжи ружей из каких-то деревяшек и привязанных к ним труб, кто колья для большей уверенности, и нестройным шагом с пением Марсельезы двинулись навстречу неприятелю. А противника все не было. Я подумал, что все, белая горячка, галлюцинации… Прошли еще несколько метров и обнаружили, что русская армия провела хитрый маневр: после внезапной атаки она закрепилась на позициях. Тут наш отряд издал восторженный рев «Да здравствует император!» и рванул в атаку. Началась страшная битва, которая закончилась полным разгромом неприятеля, захватом его знамен, пленением и общим пикником с разбитым противником внутри крепости. Битва удалась, мы, конечно же, подружились с ребятами, которые нас атаковали, и на следующий день уже пошли на маневры общей колонной под моим командованием. Мы объединились в один клуб и стали вместе заниматься историей. Выход из подполья Кстати говоря, наши коллеги, воссоздававшие тогда русскую армию, рисковали гораздо больше, чем мы, потому что им можно было гораздо больше припаять политики. Нам было очень сложно что-либо вменить в вину, поскольку мы занимались Наполеоновской эпохой, которая является продолжением Великой французской революции, которую, как известно, пропагандировали Маркс, Энгельс и Ленин. Заниматься русской монархией было более опасным делом. Никаких политических лозунгов мы не выдвигали, говорили только об истории, несмотря на это очень скоро наша подпольная организация привлекла к себе интерес соответствующих органов. В деканате политеха мне передали, что меня ждут по такому-то адресу. Я пришел в этот корпус, стал спрашивать, где находится нужная мне аудитория, но никто мне на вопрос ответить не мог. Когда я нашел более-менее осведомленных людей, они как-то с опаской показали мне дверь, на которой не было ни вывески, ни номера. Мне открыл любезный мужчина, одетый в серый костюм, который представился сотрудником Комитета Госбезопасности, предложил мне сесть и спросил: - А как Вы думаете, если бы маршал Груши все-таки успел на поле боя при Ватерлоо, как по-вашему, император выиграл бы эту битву? И мы два часа вели беседу на исторические темы, обсуждая сражения при Ватерлоо, при Аустерлице и Йене, вопросы взаимоотношения Франции и России, после чего господин в штатском поблагодарил за разговор и хотел попрощаться. Тогда я в замешательстве спросил, не делаю ли я что-нибудь неположенное. - Нет, нет. Все в порядке, все замечательно… Внезапно он изменил тон и добавил: - Но нельзя переходить определенные границы. Таким образом, мне дали знать, что о нашей деятельности знают, но пока наше общество находилось в рамках изучения истории, никто репрессивных мер применять не собирался. Хотя были недоброжелатели, которые все-таки хотели сшить мне дело, но обошлось. Мы прошли через советскую эпоху вполне благополучно. Так продолжалось до 1987 года, пока я не познакомился с Анатолием Новиковым, капитаном ВДВ, только что вернувшимся из Германии. Он рассказал мне, что на Западе подобные общества называются клубами военно-исторической реконструкции, что это движение существует во многих странах и охватывает сотни людей, устраиваются различные мероприятия. А мы-то думали, что мы такие единственные в мире! Анатолий предложил мне тоже выйти из подполья и, обладая связями в ЦК ВЛКСМ, пробил нам первую открытую акцию – поход по местам боевой славы 1812 года от Москвы до Березины, который состоялся летом 1988 года. В этом походе участвовало около 80-ти человек: примерно 20 во французских и 60 в русских мундирах. Тогда страна выходила из советской эпохи, которая была достаточно серой, где не было ярких моментов, все было в новинку, все потрясало. Когда люди видели идущих по улице солдат в мундирах, на них это производило колоссальное впечатление, это действительно было событием для всех городов, которые мы посетили. Когда мы под грохот барабанов вступали в Вязьму, нас встречали колокольным звоном, хлебом и солью, навстречу нам вышел магистрат города и духовные лица. Это событие всколыхнуло общественность, произошел информационный прорыв, о нас стали писать в газетах и сделали несколько передач по телевидению. И сразу же по всей стране стали возникать военно-исторические клубы. Первая тема, которой я начал заниматься была эпоха Наполеоновских войн, поэтому основная масса клубов стала возникать тоже по этому периоду. Потом стали возникать клубы, которые стали заниматься другими эпохами. Основателем средневекового направления стал Петр Васин, движение Красной Армии основал Олег Алексеев, ну а кто стал родоначальником белогвардейского движения сказать трудно, поскольку клубов возникло сразу множество и в разных городах. Белогвардейское движение было на тот момент очень популярно, как некий эпатаж, как протест против того общества, которое нам казалось затхлым и отжившим. Но, видимо, увлечение этой эпохой было все-таки поверхностным, больше обусловленным обстановкой в обществе, потому что те, кто действительно увлекался этой эпохой, они и сейчас ей занимаются, но этих людей не так много. Сегодня же, например, очень сильно расцвела Вторая мировая война и средневековье, которое приняло глобальные размеры. Но в начале военно-историческое движение процентов на 90 состояло из клубов, занимающихся эпохой Наполеоновских войн. *** |
|
Как стать генералом? Звания в военно-историческом движении, как и в реальности, нужно заслужить. Нельзя просто прийти и сказать: «Я буду маршалом!» В русской армии нет единой системы, регламентирующей распределение званий, зато во французской армии действительны только те звания, которые выдает главнокомандующий. Поскольку реальной опасности для жизни на поле боя нет, то звание можно заслужить только реальной работой. Чем больше солдат человек сможет собрать вокруг себя, обмундировать их и повести за собой в бой, тем более высокого звания он достоин. Если человек сшил мундир себе и встал в строй – он стал солдатом. Если он вокруг себя собрал четырех человек, экипировал их, если они слушаются его, значит, он уже достоин капральских нашивок. Поскольку армия реконструкторов не столь многочисленна, как реальная, то и соотношение офицеров и солдат на порядок меньше, но все равно соблюдаются пропорции. Например, если человеку удалось собрать команду из 10-12 человек, то он уже может претендовать на то, чтобы быть офицером. Чтобы получить звание старшего офицерского состава, нужно суметь создать группу из 30 – 40 человек, а на это нужно потратить всю жизнь без остатка. |
